МЕЛИССИНО, ПЕТР ИВАНОВИЧ – (греч. Μελισσηνός; 1726—26 декабря 1797) – первый русский генерал от артиллерии, начальник Артиллерийского и Инженерного кадетского корпусов, отец российского командира эпохи наполеоновских войн, генерал-майора Алексея Мелиссино. Член Лож Елагинской системы, Мастер стула Ложи “Марса” и Ложи “Молчаливости”.
Сын греческого лекаря, род которого происходил с Кефалонии и Крита, прибывшего в Россию во времена Петра I из Венеции, а при Анне Иоанновне ставшего вице-президентом Медицинской канцелярии. В 1740 году отдан на воспитание в Сухопутный кадетский корпус. В 1756 году получил чин капитана, в 1759 году переведен по собственному желанию в артиллерию и получил звание майора. Участвовал в Семилетней войне.
В первую русско-турецкую войну(1768—1774) был уже полковником, ему было поручено начальство над всей артиллерией 1-й армии генерала А. М. Голицына, затем П. А. Румянцева, 1 января 1770 года получил чин генерал-майора. Способствовал победам под Хотином, при Ларге и при Кагуле. В сражении при Кагуле, когда турки опрокинули каре Племянникова и готовы были ворваться в каре Олица, хладнокровно открыл огонь картечью и содействовал отражению турок. За этот подвиг награждён орденом Святого Георгия Победоносца III степени. За кампанию 1773 года получил орден Святой Анны. Получил репутацию одного из лучших артиллеристов своего времени.
По окончании Турецкой войны некоторое время служил в Главной канцелярии артиллерии и фортификации, в 1782 году получил чин генерал-поручика, в 1783 году назначен директором Соединенной артиллерийской и инженерной дворянской школы. Был рекомендован Государыне Потемкиным. Позже исполнял должности старшего члена Экспедиции Государственной Военной коллегии и первоприсутствующего в канцелярии Главной артиллерии и фортификации. 1 января 1789 года награжден орденом Св. Александра Невского. За несколько дней до кончины Екатерины II получил от неё орден Владимира I степени.
При Мелиссино в корпусах был введен новый устав, доводивший число кадетов до 400 и увеличивавший число учебных предметов (тактика, натуральная история); кроме того, он завел строевые артиллерийские занятия и стрельбу из орудий. Павел I в 1796 г. назначил его начальником всей артиллерии в России, но уже в следующем году Мелиссино вышел в отставку.
По воцарении императора Павла I в 1796 году назначен инспектором всей артиллерии, первым в российской армии получил чин генерала от артиллерии, стал кавалером ордена Святого Андрея Первозванного.
Умер 26 декабря 1797 года.
Мелиссино оставил по себе память просвещенного и гуманного человека. Отношение его к своим питомцам было исполнено необычайной для того времени отеческой заботливости. Аракчеев, будучи учеником Мелиссино, благоговейно чтил его память и воздвиг ему впоследствии в Грузине памятник.
Примечателен текст российского историка, профессора Е.Р. Ольховского:
“Скульптуры Петра Ивановича Мелиссино нет на примечательном памятнике Екатерине II и ее ближайшим сподвижникам, установленном рядом с Невским проспектом в Петербурге архитектором и скульптором, живописцем и рисовальщиком Михаилом Осиповичем Микешиным. Это неудивительно: Петр Иванович Мелиссино не был выдающимся государственным мужем, а являлся лишь добросовестным исполнителем воли великой императрицы, одним из многочисленных представителей военно-чиновничьего слоя Российской Империи.
Петр Иванович родился в 1724 году, по надписи на эпитафии — в 1726-м. Его отец — венецианский грек, приехавший в Россию при Петре I в качестве лекаря, служил долго и стал даже вице-директором Медицинской канцелярии. В царствование Анны Иоанновны Мелиссино-отец имел в Петербурге открытый дом, устраивал приемы. Своим детям он стремился дать самое блестящее образование. Петр Иванович кроме русского знал греческий, латинский, турецкий, итальянский, английский, немецкий и французский языки, мастерски рисовал, танцевал, фехтовал, ездил верхом. Отец отдал его на 15-м году жизни в Сухопутный шляхетский кадетский корпус, в котором он учился целых 10 лет: развитой, образованный, с привлекательной наружностью, он предпочитал светское общество учебному заведению.
Мелиссино еще в юности отличался редким умением декламировать. Будучи кадетом а затем офицером Сухопутного кадетского корпуса, молодой человек активно участвовал в театральном кружке. Он выступал не только на сцене корпуса, но и во внутренних покоях императрицы Елизаветы Петровны. Так Петр Иванович Мелиссино стал известен при дворе. Почти 20 лет учебы и службы провел Мелиссино в Сухопутном кадетском корпусе, участвовал в создании русской театральной труппы, в постановке корпусных кадетских балетов, устраивал фейерверки и иллюминации во время празднеств.
В марте 1759 года Мелиссино решил определиться в армию, в артиллерию. Конечно, и здесь сначала он занимался устройством фейерверков, но затем добровольно попросился в действующую армию. Шла Семилетняя война с Пруссией. Командовал артиллеристами Мелиссино довольно успешно и из капитана скоро стал полковником.
Современники упрекали Петра Ивановича Мелиссино в эпикурействе. Однако это был человек “разносторонний и интересовавшийся всем, что касается умственных течений того времени”. Так писали о нем историки Н.П. Жервэ и В.Н. Строев в своем “Историческом очерке 2-го кадетского корпуса”. Походный отряд артиллерии под командованием полковника Мелиссино участвовал в дворцовом перевороте 1762 года, приведшем на русский трон Екатерину II.
Когда началась очередная русско-турецкая война, Мелиссино служил в 1-й армии князя Александра Михайловича Голицына — командовал артиллерией. В сражении при Ларге 18 июля 1770 года (1-й армией в это время уже командовал генерал-аншеф П.А. Румянцев) Петр Иванович показал себя храбрым и умелым военачальником. Он вывез свои орудия к турецким укреплениям, охраняемым артиллерией, и вступил с нею в бой. Подбив несколько орудий, он значительно ослабил неприятельский артиллерийский огонь, что облегчило подготовку атаки русской армии. “Но еще более отличился он при Кагуле, — пишет о П.И. Мелиссино историк Василий Федорович Ратч в своих “Сведениях о графе Алексее Андреевиче Аракчееве”, — когда в самом начале сражения многочисленная турецкая конница, пущенная в атаку, была остановлена и опрокинута частым огнем под его начальством находившейся артиллерии — дело, за которое он получил Георгия 3-го класса”. А в январе 1770 года Петр Иванович стал генерал-майором.
За время войны Мелиссино сблизился с Григорием Александровичем Потемкиным, в будущем светлейшим князем Таврическим, фаворитом, а впоследствии тайным мужем и соправителем Екатерины II. Потемкин рекомендовал Петра Ивановича в качестве командира Артиллерийского и инженерного шляхетского кадетского корпуса. Кандидатура оказалась подходящей. Императрица несколько раз беседовала с Мелиссино и убедилась, что сделала правильный выбор. Петру Ивановичу был пожалован чин генерал-поручика.
К чести Мелиссино он прямо и смело высказал императрице свои сомнения по поводу ее планов сократить срок обучения и численность начальных классов, существовавших при кадетском корпусе, и комплектовать их на базе выпускников других учебных заведений. По мнению императрицы, это должно было привести к сокращению расходов на содержание корпуса, но при этом предполагалось принимать в него до тысячи мальчиков ежегодно, так как артиллерии и инженерным войскам требовалось все больше офицеров, поскольку страна вела почти непрерывные войны. Петр Иванович убеждал императрицу, что осуществление ее планов приведет к резкому снижению уровня подготовки кадетов и выпускаемых офицеров. Мелиссино доказал, что кадетский корпус может существовать только за счет своих же воспитанников “приуготовительных” классов, так как в него идут учиться дети бедных дворян, которые за милость считают помещение своих детей еще в малолетнем возрасте в корпус. Если не пойдут малолетние, то и желающих поступить сюда станет недостаточно.
Насколько прав оказался Мелиссино, видно на примере Алексея Андреевича Аракчеева. Вместе с отцом, довольно бедным дворянином, мальчик приехал в Петербург именно для поступления в Артиллерийский и инженерный кадетский корпус. В течение нескольких месяцев они, подав прошение и практически голодая, ежедневно приходили в приемную, молча встречали Мелиссино и покорно ждали ответа на свое прошение о зачислении мальчика в корпус. Однажды ребенок не выдержал, бросился к генералу, рассказал о своей беде и умолял Петра Ивановича принять его в корпус. Он как раз и был одним из тех бедных дворян, для которых только элементарные классы открывали путь к дальнейшему учению и офицерской службе в российской армии. Аракчеева приняли, и он оправдал расположение к нему П.И. Мелиссино, который особенно полюбил юношу за “исправность” в учебе и службе.
С именем Мелиссино связаны самые яркие страницы в истории корпуса. Даже простой перечень того, что сделал в руководимом им учебном заведении Петр Иванович, показывает, что это был замечательный педагог. Н.П. Жервэ и В.Н. Строев, историки кадетского корпуса, сообщают, что Мелиссино разработал полные и толковые должностные инструкции для кадетов и всех служащих в корпусе. Он сочувствовал в целом передовым просветительским идеям, установил новый порядок экзаменов, гулял с воспитанниками в саду, чтобы лучше узнать их, отменил телесные наказания для кадетов, и если уже таковые применялись, то лишь по письменному разрешению генерала. По проекту реформ, одобренному императрицей, Мелиссино усилил в программе обучения общеобразовательную подготовку, расширил преподавание истории и географии. В курс обучения были введены естественная история, верховая езда и иностранные языки: немецкий и французский. Больше внимания стало уделяться не только тактике, но и артиллерии, фортификации. В корпусе существенно пополнялась библиотека, было приобретено много инструментов для физических упражнений, устроены кабинеты естествознания и истории, артиллерийская лаборатория. Кадетов стали учить даже основам морского дела.
Среди известных воспитанников и офицеров Артиллерийского и инженерного кадетского корпуса в период управления им П.И. Мелиссино должны быть названы: генерал Алексей Петрович Ермолов, управлявший долгое время Кавказом, математики С.Е. Гурьев и В.И. Висковатов. Корпус выпустил десятки достойных офицеров для русской армии.
Стремясь упрочить славу своего учебного заведения, Петр Иванович старался постоянно находиться в кругу знатных вельмож, поддерживал с ними самые теплые отношения, давал пиры на славу, угощал знатно и соперничал в роскоши с самыми богатыми людьми. Однако на самом деле он располагал весьма скромными средствами, а чтобы пустить пыль в глаза, не всегда строго отделял свои кровные деньги от казенных. Императрица знала об этом, ворчала, неохотно, но прощала генерала. Когда началась война со Швецией, Петру Ивановичу снова поручили командовать всей русской артиллерией, в том числе и в финляндских крепостях. Он сделал много полезного, что было с удовлетворением отмечено и светлейшим князем Потемкиным, и императрицей. У Мелиссино от счастья закружилась голова. Вообразив себя видным вельможей, он на одном балу не очень почтительно отозвался о Потемкине. “Доброжелатели” немедленно донесли об этом фавориту. Тот сразу вызвал генерала к себе, но принял его, лежа на кровати, и разговаривал уничижительно.
Мелиссино молча выслушал оскорбления, понял, конечно, свою ошибку, но сдаваться не собирался. С этих пор он стал заметно сближаться с нелюбимым при дворе наследником престола великим князем Павлом Петровичем: всячески угождал цесаревичу, особенно по части обустройства артиллерии в Гатчине, рекомендовал ему безвестного тогда Алексея Андреевича Аракчеева. Последний ценил это до конца своей жизни.
Павел Петрович глубоко уважал Мелиссино, был уверен в его преданности. И потому, как только стал императором, возвысил и обласкал, присвоил ему чин генерала от артиллерии и назначил командиром всех артиллерийских и инженерных корпусов русской армии.
В.Ф. Ратч, собравший наиболее полные сведения о жизни и деятельности Петра Ивановича Мелиссино, вполне справедливо считал, что новый главнокомандующий русской артиллерией и инженерными войсками оказал русской армии большую услугу “правильным устройством и развитием практических артиллерийских учений кадетского корпуса”. Исследователь отмечал, что Мелиссино первым приступил к преобразованиям, которые стали к тому времени вопиющей потребностью. “Огромная тяжесть пушек, отливаемых в России, — отмечал Ратч, — парализовала деятельное участие, которое артиллерия могла принимать в боях, против облегчения же орудий восставали арсеналы, угрожая малой их прочностью при уменьшении количества металла. Для получения положительных данных, необходимых для решения этих вопросов, Мелиссино приказал производить опыты над орудиями, отлитыми из различной смеси, с целью определения наилучшей пропорции для прочности орудий. Но при свойственной ему беспечности, когда его не подталкивала нужда, он допустил, что четыре года вяло тянулись эти опыты, которые были многим не по сердцу, и при Мелиссино не последовало никаких изменений в размерах наших орудий. На основании полученных результатов установилась только пропорция составных частей меди и олова”.
И еще несколько строк о П.И. Меллисино. Он был женат на Марии Дмитриевне Кацаревой, имел сына Алексея.
В сентябре 1797 года Петр Иванович почувствовал себя плохо. Он вынужден был отказаться от председательствования в Канцелярии главной артиллерии и фортификации и даже не смог подписывать необходимые по службе бумаги. Скоро оказалось, что его заболевание неизлечимо. Через три месяца он скончался, был оплакан императором Павлом I и его приближенными и погребен в Лазаревской церкви Александро-Невской лавры в Петербурге.
Однако точку в повествовании о Петре Ивановиче Мелиссино ставить рано. Он был не только педагогом и боевым генералом, но и сыграл немалую роль в истории русского масонства. После быстрого и широкого распространения этого течения во многих странах внутри его возникло множество самых разнообразных ответвлений. В России, как утверждал историк масонства Ю.М. Лотман, оно отличалось неопределенностью идеалов, вследствие чего стало распространяться в разных кругах общества. В 70— 80-х годах XVIII века масоны в России считали человеческую натуру злой, антиобщественной, а человеческое общество — ареной всеобщей вражды, они отрицали необходимость социальных реформ и революций. Модно стало объявлять существовавшую действительность “царством зла”. Усилились выступления внутри масонства за гуманистическую филантропию. Русские масоны стали звать “в будущее царство всемирного братства” через всеобщее просвещение людей под эгидой тайных руководителей масонского ордена.
Все это не могло не настораживать Екатерину II. В начале своего царствования она довольно безразлично относилась к распространению масонства в стране. Но затем в ее взглядах на него произошел заметный перелом. Прежде ее вполне устраивало даже левое масонство, но в 1792 году она запретила масонство в России. Павел Петрович, напротив, совершенно явно покровительствовал масонам и, взойдя на трон, материнский запрет отменил. А Петр Иванович Мелиссино с юности играл заметную роль в русском масонстве. Во всяком случае, о принадлежности к масонству еще в пору его службы в Сухопутном корпусе упоминается в донесении Михаила Олсуфьева графу А.И. Шувалову, составленному в 1756 году по приказу императрицы Елизаветы Петровны. Имел связи с масонами и тот театральный кадетский кружок, о котором речь шла раньше. В известных Елагинских масонских ложах П.И. Мелиссино играл роль первого надзирателя, что при их строго регламентированных уставных нормах было одной из самых высоких степеней доверия. П.И. Меллисино создал масонскую военную ложу в Яссах. Историк масонства Г.В. Вернадский считал, что она была основана как ответвление от Великой ложи Англии. Кроме того, Мелиссино создал еще одну ложу, она называлась ложей “Молчаливости”. Основанная на особой системе взглядов Петра Ивановича на масонство, эта ложа испытывала на себе влияние французских, шведских и немецких масонов, хотя, как утверждает историк масонства А.В. Семека, была вполне самостоятельной. Система взглядов Мелиссино отличалась квазинаучным содержанием и сохраняла в угоду русской знати пышные ритуалы и церемонии. Вряд ли она пользовалась широким распространением в стране. Ложа Молчаливости в действительности славилась концертами, вечерами, убранством и торжественностью ритуалов.
В 1782 году Екатерина II выразила порицание Провинциальной ложе масонов за связь с великим князем Павлом Петровичем и удалила из Петербурга князей А.Б. Куракина и Г.П. Гагарина. В этом же году по желанию Екатерины II Мелиссино закрыл Ложу. В письме к членам ложи по этому поводу он писал: “Как прекрасна была утренняя заря масонства на здешнем небосводе, все же… себялюбие, недоверие и самочинное мудрствование затмили дальнейшую ясность солнечного восхода. Эти пороки, матери партийного духа и сектантства, заползли в орден, и родились у них подобные же дети: вражда и презрение разорвали узы единения, удалили от первоначальных целей ордена, обесценили пользу для одних членов, навлекли на себя презрительную усмешку других”.
В 1786 году, как только политическая обстановка на русском Олимпе изменилась, Петр Иванович возобновил работу Ложи. Относительно благоприятная обстановка в России для масонов сохранялась несколько лет. В 1793 году, опасаясь влияния Великой французской революции и якобинцев, которые прикрывались масонством, Екатерина II приказала закрыть все русские масонские ложи. Императрица поручила это дело Петру Ивановичу Мелиссино. Он выполнил поручение без всяких сомнений и угрызений совести.