Никола́й Ива́нович Новико́в[Комм 1][1][2] (27 апреля (8 мая) 1744, Тихвинское-Авдотьино, Московская губерния — 31 июля (12 августа) 1818, там же) — российский журналист, издатель и общественный деятель, масон, одна из крупнейших фигур Русского Просвещения.
Юность
Родился 27 апреля (8 мая) 1744 года в родовом имении Тихвинское-Авдотьино, близ села (ныне города) Бронницы Московской губернии. Отец — Иван Васильевич Новиков (1699—1763) — из дворян Петровской выучки, сын полковника, во флоте дослужился до капитан-полковника, вышел в отставку при Анне Ивановне, затем 10 лет был воеводой в Алатыре, где женился на Анне Ивановне Павловой. В детстве Николаша учился у деревенского дьячка, затем, в возрасте 11-16 лет, в Московской университетской дворянской гимназии при Московском университете (1755—1760), откуда был исключён «за леность и нехождение в классы».
В начале 1762 года поступил на службу в лейб-гвардии Измайловский полк (куда был записан еще ребенком) и, как часовой у подъёмного моста измайловских казарм в день переворота Екатерины II, был произведен в унтер-офицеры. Уже во время службы в полку Новиков обнаруживал «вкус к словесным наукам» и склонность к книжному делу: издал две переводные французские повести и сонет (1768). В 1766 осуществил первый издательский опыт: напечатал в Академической типографии «Реестр российским книгам, продаваемым в Большой Морской, в Кнутсоновом доме»
В 1767 году Новиков был в числе молодых людей, которым было поручено ведение протоколов в комиссии депутатов для сочинения проекта «Нового Уложения». Императрица считала это поручение делом высокой важности и предписала «к держанию протокола определить особливых дворян со способностями». Новиков работал в малой Комиссии о среднем роде людей и в Большой комиссии. Участие в работах комиссии ознакомило Новикова со многими важными вопросами, выдвинутыми русской жизнью, и с условиями русской действительности, стала важным этапом в формировании его просветительских взглядов. При докладах о работах комиссии Новиков стал лично известен Екатерине. 1 января 1768 года именным указом был выпущен из гвардии в армию поручиком с назначением в Муромский пехотный полк Севской дивизии, однако продолжал служить при Комиссии.
Начало журналистской деятельности
В 1769 году после завершения работы Комиссии Новиков вышел в отставку и стал издавать еженедельный сатирический журнал «Трутень». Этот журнал (1769—1770) проводил мысль о несправедливости крепостного права, протестовал против злоупотреблений помещичьей властью, бичевал неправосудие, взяточничество и т. п., выступая с обличениями против очень влиятельных сфер, например, против придворных. По вопросу о содержании сатиры «Трутень» вступил в полемику со «Всякой Всячиной», органом самой императрицы Екатерины II. В полемике принимали участие и другие журналы, разделившиеся на два лагеря. «Всякая Всячина» проповедовала умеренность, снисходительность к слабостям, «улыбательную сатиру», осуждая «всякое задевание особ». «Трутень» стоял за смелые, открытые обличения. Борьба, однако, была неравная: «Трутень» сначала должен был умерить тон, совершенно отказаться от обсуждения крестьянского вопроса, а затем Новиков, получив намёк о возможном закрытии журнала, в апреле 1770 года перестает его издавать. Попытка продолжить сатирическую линию в новом журнале «Пустомеля» (июнь-июль 1770) прервались на втором номере.[3]
В 1772 году Новиков выступил с новым сатирическим журналом — «Живописцем», лучшим периодическим изданием XVIII века. «Живописец» проводил те же идеи, что и «Трутень»: в ряде статей, из которых одни принадлежали И. П. Тургеневу, другие приписывались А. Н. Радищеву, он сильно и горячо ратовал против крепостного права. В 1775 Новиков издал книгу «Живописец», в которой собрал лучшие статьи из одноименного журнала и «Трутня» в переработанном виде.
Издание памятников истории
Одной из важнейших задач Новиков считал борьбу против преклонения дворянства перед иностранщиной, за национальные основы русской культуры. Одновременно с сатирическими журналами он выпустил ряд исторических изданий. Среди них книга «Опыт исторического словаря о российских писателях» (1772)[4], а также «Древняя Российская Вивлиофика…» — издававшиеся ежемесячно памятники русской истории (1773—1776), «Древняя Российская Идрография» (т. I, 1773 — описание московского государства, составленное при Фёдоре Алексеевиче), и другие издания исторических материалов. Он первым издал «Скифскую историю» А. И. Лызлова.
Новиков сознавал необходимость в издании исторических памятников палеографической точности, свода разноречий, составления алфавитных указателей и т. п., иногда прилагал эти приёмы при пользовании несколькими списками (например, в «Идрографии»). Материал для своих изданий памятников старины Новиков черпал из древлехранилищ частных, церковных, а также государственных, доступ к которым был разрешён ему императрицей в 1773 году. Новиков сам составил себе собрание рукописей исторического содержания. Много материалов доставляли ему Миллер, князь Щербатов, Бантыш-Каменский и другие, также Екатерина II, поддержавшая издание «Вивлиофики» щедрыми субсидиями.
В 1787 году «Бархатная книга» была издана Н. И. Новиковым под названием «Родословная книга князей и дворян российских и выезжих» и является ценным документом для генеалогических исследований.
В масонстве
Первые связи Новикова с масонством начались в Петербурге. Друзья ещё в 1775 году зазывали его в масонство, но он долго колебался, не желая связывать себя клятвой, предмет которой ему был неизвестен. Масоны хотели видеть Новикова в своих рядах, и поэтому, вопреки своим правилам, сообщили ему содержание первых трёх степеней до вступления его в ложу. Однако, в 1775 году в ложу «Астрея», елагинской системы, он был принят сразу в третью, мастерскую степень. В это время собрания масонские происходили уже публично, не возбуждая подозрений. О характере тогдашнего масонства мы знаем из отзывов Новикова. Он говорит, что ложи занимались изучением этики и стремились к самопознанию, сообразно с каждой степенью; но это его не удовлетворяло, хотя он и занимал высшую степень. Новиков и некоторые другие масоны искали другой системы, более глубокой, что и привело к соединению, против воли Елагина, большинства елагинских лож с рейхелевскими. Случилось это в 1776 году, после переговоров между членами елагинских и рейхелевских масонских систем. Ложи объединились в единую систему[5], и стали называть себя «Соединённые». От 3-го сентября 1776 года они признали себя подчиненными Великой ложе Берлина «Минерва»[6].
В 1778 году московская ложа князя Η. Η. Трубецкого присоединилась к Шведской системе; к ней примкнул и Николай Иванович Новиков. Ложа, членом которой он являлся, в 1779 году закрылась, а сам он переехал в Москву. Этим закончилось господство елагинской системы.
Новый этап в развитии русского масонства связан с Москвой, куда сместился центр деятельности русского масонства, и с именем Николая Ивановича Новикова, развернувшего в ней по переезде из Санкт-Петербурга широкую масонскую деятельность.
В то время в истории московского масонства играют главную роль две ярких личности — сам Новиков и Иоганн Шварц[7]. Они оба, особенно Шварц, способствовали тому, что масонство получило определенную структуризацию; они же широко развили просветительскую сторону масонства. Шварц содействовал Новикову во всех его предприятиях, давал советы, указывал книги для перевода, работал в университете и гимназии, задумал общество для распространения в России просвещения, которое и возникло официально в 1781 году под названием «Дружеского ученого общества»[8]. В Москве, кроме ложи князя Η. Η. Трубецкого, существовала также ложа Татищева, «Трёх римлян», которая влачила жалкое существование. В 1780 году была открыта, по настоянию Новикова, тайная сиентифическая ложа «Гармония», из 9 членов — братьев внутреннего ордена, жаждавших истинного масонства и не сочувствовавших партийности. В 1781 году, по предложению Шварца, руководители существовавших лож, не изменяя их организации, соединились в «Гармонии». Тогда же решено было отправить Шварца за границу для устройства масонских дел, так как Швеция вызывала общее недовольство. Результат поездки был следующий: русское франкмасонство признано было независимым от Швеции и получило организацию «теоретического градуса», по которому братья могли получать новые познания, а также обещание содействия для устройства из России самостоятельной «провинции» и приглашение на Вильгельмсбадский конвент в июле 1782 года. Все это было санкционировано великим мастером шотландских лож в Германии, герцогом Фердинандом Брауншвейгским. Система осталась старая, нелюбимая Новиковым Строгое соблюдение. Шварц был объявлен кем-то вроде диктатора, в качестве единственного верховного предстоятеля теоретической степени соломоновых наук в России, с правом передачи этой степени другим в том числе и Новикову, но со строгим отбором. Кроме того, Шварц, сдружившийся с Вёльнером, привез от него «Познания розенкрейцерства» и право основать из избранных орден «Злато-розового креста».
16 июля 1782 года собрался Вильгельмсбадский конвент, под председательством герцога Фердинанда Брауншвейгского. На конвенте присутствовали представители масонских лож Франции, верхней и нижней Германии, Австрии и Италии; Россия также имела представительство. На конвенте Россия, «во внимание к её обширному пространству и к большому числу лож, ревностно в ней работавших», была признана за восьмую провинцию ордена[9]. По решению конвента, русское масонство организовалось следующим образом:
- В капитуле: провинциальный великий мастер — вакансия (по всей вероятности, оставлена для великого князя Павла Петровича);
- Приор — П. А. Татищев;
- Декан — князь Ю. Н. Трубецкой;
- Генеральный визитатор — князь Н. Н. Трубецкой;
- Казначей — Н. И. Новиков;
- Канцлер — И. Шварц;
- Генеральный прокуратор — князь А. А. Черкасский.
В директории для исправления текущих дел: президент — Н. И. Новиков; члены — В. В. Чулков, И. П. Тургенев, Я. Шнейдер, Ф. П. Ключарев и Г. П. Крупенников.
Две ложи были признаны высшими материнскими ложами. Мастерами в степени теоретического градуса Соломоновых наук были в ложе «Коронованного знамени» — П. А. Татищев, в ложе «Латоны» — князь Н. Н. Трубецкой. Петербургские ложи в общение с Москвой не вступали и заметно падали. В 1782 году составился орден «Злато-розового креста», под начальством Шварца; членами ордена были: Н. И. Новиков, князья Трубецкие, Кутузов, Александр Михайлович, Лопухин, Тургенев, Чулков, Херасков. Началась серьёзная масонская работа, как в общих ложах, так и в ордене «Злато-розового креста». Здесь были пока низшие степени; члены занимались «познанием Бога через познание натуры и себя самого по стопам христианского нравоучения». В 1783 году в степень ложи-матери была возведена ложа «Озириса», с князем Н. Н. Трубецким во главе; место его в «Латоне» занял Н. И. Новиков. Вскоре появилась четвёртая ложа-мать — «Сфинкс», которая порвала сношения со Швецией и присоединилась к Новикову и Шварцу. Всех лож, объединившихся, насчитывалось в Москве до 20. Тогда же начались переговоры с Петербургом через Ржевского, результатом чего явилось учреждение в Петербурге ложи-матери; но к объединению это не привело, а дело ограничилось только формой.
В 1783 году по именным прошениям братьев состоялся приём их в состав главного розенкрейцерского братства и вместе с тем порвались — по примеру берлинской ложи «Трех глобусов», где главой был Вёльнер, — связи с герцогом Брауншвейгским; братья перестали интересоваться обрядовой стороной и занялись теоретическими вопросами. 1783 год является годом расцвета собственно масонской и общественной работы московского франкмасонства; в этом году возникли при Дружеском обществе типографии: две гласные и одна «тайная», для целей собственно розенкрейцерства.
В 1784 году скончался «живой пример и вождь на пути нравственного усовершенствования» — Шварц. Со смертью последнего не стало руководителя розенкрейцеров. Теден, товарищ Вёльнера, посоветовал учредить вместо одного руководителя директорию из Татищева, Новикова и Трубецкого, а затем избрать двух надзирателей, одного для русских, другого для иностранцев. В 1784 году директория была учреждена и были выбраны два надзирателя: Лопухин и, по совету Тедена, бывший член «Трех глобусов», подозрительная личность, приехавший ещё раньше в Россию барон Шрёдер. Позже Вёльнер назначил барона Шрёдера на место Шварца. Уже с 1783 года главы франкмасонов мало занимались общим масонством и всецело предались розенкрейцерству. Теперь через Шрёдера они получили иероглифические знаки, аллегорическую азбуку, по которой упражнялись в отыскивании таинств высших степеней, формы присяги, нелепой «мистической таблицы» и т. д. К этому времени относится распространение розенкрейцерства и в провинции — в Орле, Вологде, Симбирске, Могилеве.
В 1784 году из «Дружеского общества» выделилась «Типографическая компания», исключительно для печатания книг, из 14 членов, в том числе 12 франкмасонов. Вдохновителем этой компании был Н. И. Новиков. Дружеское общество и Типографическая компания выпустили множество книг, частью общего содержания, частью специально масонских. В том же году, по требованию комиссии народных училищ в Петербурге, были уничтожены некоторые учебники и запрещено печатание «Истории ордена иезуитов». В 1785 году к франкмасонству присоединились Карамзин и некоторые другие замечательные личности. Но развитию франкмасонства грозила сильная опасность. Императрица Екатерина II, относившаяся к нему подозрительно в последнее время, предписала произвести обыск в книжной лавке Н. И. Новикова и поручила митрополиту Платону испытать Новикова в Законе Божием и осмотреть изданные им книги. Новикова митрополит признал верным правилам церкви, но четыреста шестьдесят одно сочинение было опечатано.
В 1786 году было почти отнято от франкмасонов школьное и больничное дело; из четыреста шестидесяти одного подозрительных сочинений, шесть специализированно масонских — «Апология, или защищение В. К.» (вольных каменщиков), были уничтожены, а шестнадцать запрещено перепечатывать и продавать; франкмасонам было сделано строгое внушение относительно издания книг. Книги франкмасонов были признаны, вопреки мнению митрополита Платона, более вредными, чем книги французских энциклопедистов в общем, и Энциклопедия Дидро и Д’Аламбера в частности. Н. И. Новиков продолжал, однако, издавать книги франкмасонов. Между тем, король прусский Фридрих-Вильгельм II, ревностный масон и враг России, сделал Вёльнера своим советником; следовательно, русские франкмасоны оказались подчиненными советнику враждебной державы.
В 1787 году уехал навсегда за границу барон Шрёдер; по делам ордена поехал туда и Кутузов, Александр Михайлович. В этом же году особенно ярко проявилась филантропическая деятельность франкмасонов, помогавших голодавшему вследствие неурожая народу. К 1787 году относится начало попыток сближения между франкмасонами московскими и великим князем Павлом Петровичем. В том же году было запрещено печатать духовные книги иначе, как в духовных типографиях, что связывало руки компанейской типографии. Розенкрейцеры, предавшись работам четвёртой, высшей степени «Теоретического градуса», мало заботились о поддержании лож общемасонских, вследствие чего к 1789 году закрылись две ложи-матери, татищевская и гагаринская, а также собрания лож иоанновских трёх степеней и некоторые ложи в провинциях. Таким образом франкмасонство все больше концентрировалось в розенкрейцерстве. С приездом в Москву главнокомандующего, князя Прозоровского, деятельность франкмасонов стала окончательно подавляться, а сами они состояли под строгим надзором.
В 1791 году Типографическая компания была уничтожена.
В 1792 году были опечатаны книги, из которых двадцать продавались вопреки запрещению, а восемнадцать были изданы вовсе без разрешения; в то же время был арестован Н. И. Новиков. Заточение его в Шлиссельбурге продолжалось до 1796 года. Причина тяжкого наказания, постигшего Новикова, до сих пор неясна; её видят в сношениях его с великим князем Павлом Петровичем. Это тем вероятнее, что приговор относительно остальных франкмасонов, называемых иначе мартинистами, был довольно снисходителен: князь Трубецкой и Тургенев были высланы в дальние их деревни, с запрещением выезда; Лопухину разрешено было остаться в Москве. Прочие розенкрейцеры были только «потревожены». Проживавшим за границей за счёт франкмасонов студентам Невзорову и Колокольниковугрозила ссылка в Сибирь, но по болезни они попали в больницу, где Колокольников умер, а Невзоров был помещён в дом умалишенных. Книготорговцы, имевшие у себя в продаже запрещенные книги, были помилованы. Франкмасоны на время замолкли. В целом, императрицей были предприняты обыкновенные для всякой власти действия по ликвидации идеологической конкуренции и уменьшении общественной опоры на традиционные ценности и усилении его революционности (по её выражению: «разврата»). Вместе с тем, она неоднократно высказывалась относительно того, что по её мнению франкмасонами и мартинистами декларировался «ложный пафос» и «нарочитая духовность». Причём, в первую очередь, это относилось именно к Новикову, что очевидно и определило меру его наказания.
В царствование Императора Павла I франкмасоны отчасти оправились от удара, нанесенного им императрицей Екатериной II, что впрочем не свидетельствует о симпатиях к ним императора, но было проделано демонстративно, в пику правлению его матери. Павел приказал освободить Н. И. Новикова из заточения, снял надзор с Лопухина, разрешил свободное проживание повсюду Татищеву и Трубецкому, велел освободить Невзорова и послать его к Лопухину в Москву, наградил многих франкмасонов, ненадолго приблизил к себе Новикова и Лопухина, но возобновить орден вольных каменщиков не разрешил.